Глава 19

 

Темная, глухая зимняя ночь. Улицы города пустынны. Полозья саней своим скрипом нарушают тишину и тревожат собак. На одной из узких улиц, у темного забора, за которым стоит большой двухэтажный дом повозка останавливается. Из окна верхнего этажа из-за зашторенного проема, пробивается свет. Это окно, комнаты, где поселилась уже давно, семья Никиты Безрукова. Дверь в дом была не заперта, и ночные гости поднялись на второй этаж. Постучали и увидели на пороге высокого юношу, который сразу же узнал своего кузена.

- Федя? – протянул он удивленно, - вот здорово. Проходите, - и он, пропуская гостей, посторонился.

Большая комната, со старыми грязными обоями, больше походила на больничную палату. Почти всю комнату занимали три кровати. Между ними стоял большой стол и всего один стул. На двери были набиты гвозди, изображая вешалку. Еще рядом с порогом стоял закрытый небольшой кухонный столик, с наваленной на него грязной посудой. На кровати у окна лежала женщина.

- Федя, подойди сюда. Расскажи, как там Никита. Здоров ли? – позвала она Федора.

- Здоров, тетка Пелагея, привет вам передавал. Денег немного прислал, продуктов. И еще вот это, - сказал Федор и протянул женщине золотую цепочку. Сказал, что, если ее обменять на деньги, вам до весны хватит. А сам он по весне приедет.

Женщина рассматривала тяжелую цепочку, вертя ее в руках и так и эдак, потом сказала:

- Что-то я не припомню у нас такой цепочки, - она сделала ударение на первом слоге.

- Да это он на картошку выменял, - нашелся Федор, - Картошку зимой до вас не довезешь. Померзнет. Вот он и выменял, чтобы здесь сами могли купить этой картошки.

- Он всегда был умным, - сказала Пелагея, и опустила руки вдоль одеяла. Чувствовалось, что этот разговор ей дался с трудом.

Немного отдохнув, она спросила:

- А это, что за люди?

- А это деревенские знакомые. Дядька просил, чтобы вы приютили их дня на два, на три, пока они жилье снимут. Они города не знают. Пусть им Костя с Григорием помогут.

- Помогут, - сказала женщина, - Гриша, походи завтра с ними по городу. Почитайте объявления.

- Не мам, я завтра не могу. У нас завтра профсоюзный комитет собирается. Костька пусть сходит, в университете завтра занятий не будет из-за нашего слета. Слышал, Костя, - обратился он к проснувшемуся брату.

- Слышал. Схожу, - он опять отвернулся к стене.

- Встань, Костя, - строго сказала мать, - постелите людям, а сами на полу поспите. Покормили бы вас, да не чем. Последнее доели.

- Да я же привез, - оживился Федор. Он побежал на улицу и вернулся с двумя мешками, висевшими на нем по плечам. Вот. Сало, хлеб, крупы немного, капуста соленая.

Тут уж и младший Костя оживился. Он выкладывал все на стол, при этом, не забывая пробовать. Затем подвинули стол ближе к кровати матери и сели вокруг. После ужина, Федор напоил лошадку, кинул ей сена из саней и привязал к перилам крыльца. Потом мужчины все улеглись на пол. Вере и Анастасии Петровне, мальчики уступили свои кровати. Вера долго не могла уснуть. Ее что-то мучило. Наконец она не выдержала и позвала в темноте. – Гриша, ты спишь?

- Нет, - шепотом отозвался Григорий.

- Гриша, а где ты обменяешь цепочку?

- У нас в доме ростовщик живет, дает деньги под проценты, Яков Обрамович. У него.

- Гриша, а ты бы не мог обменять и мое колечко? – спросила Вера.

- Пойдемте утром со мной. Я вас познакомлю.

- Спасибо, - Вера успокоилась и вскоре заснула.

Однако не могла уснуть Анастасия Петровна. Она и не думала, что у Верки может быть какая-то ценная вещь. Их в милиции обыскивали. «Видно следователь подарил, - думала она, - уж, больно масляными глазами, он на нее смотрел». И вроде не ее это дело было, но зависть не давала уснуть.

Еще ее мучила одна мысль, что Верка, шалава, которая родила ребенка в девках и жила с бандюгой, может окрутить ее сына. Уж больно она с ним ласковая. И он все чаще ей улыбается. «Как только устроимся, сразу же разобью ее помыслы, - решила Анастасия Петровна, - на его век хороших девок хватит».

Николка тоже не спал. Но он даже не задумывался, откуда у Веры колечко. Он думал о том, как странно потекла его жизнь, которая сейчас зависит от кого угодно, только не от него самого. Он одним из первых признал новую власть. Всем сердцем вступил в борьбу со старыми силами. Его ждало большое будущее. И вот так, в один миг все рухнуло. И он бежит и скрывается от всех. И не видит впереди никакого для себя просвета. Ему остается только жениться на Вере, признать ее сына и опуститься до роли обывателя, который всю жизнь будет гнуть спину, чтобы прокормить семью. «Так живут миллионы, - думал он, - только не те, кто узнал вкус власти». Томск это только отдохновение перед его рывком. Он уедет. Уедет туда, где никто его не знает. И опять его жизнь приобретет смысл. Он не заметил, как уснул. Когда проснулся, Веры, Гриши и Константина уже не было дома. Федор Безруков уехал домой еще затемно. Мать собирала с пола постели. Он поднялся, стал помогать.

Вера вернулась радостная. Всего через два дома, она сняла две комнаты и уже навела там порядок. Можно было перебираться.

Распрощались, вышли на улицу. В глаза ударил солнечный свет. Николка прищурился и подставил лицо под ласковые лучи. Время повернуло на весну.

Небольшие двухэтажные дома, ровными рядами выстроились вдоль дороги. Поскрипывал уезженный наст под ногами. Снег сверкал на солнце, как миллионы цветных брызг. Дошли быстро, но в дом входить не хотелось. Они задержались на крылечке. Постояли, посмотрели еще раз на этот чудесный день, первый день, яркий и солнечный, нескончаемой вереницы, тяжелых и пасмурных дней, зимы. Подъезд дома оказался темным и мрачным. В него едва проникал свет с улицы, через маленькое замерзшее оконце, расположенного у самого потолка. Николке захотелось развернуться и снова выскочить на улицу, но он постеснялся. Вера и мать, держась за шаткие перила, уже поднимались на второй этаж. Он пошел следом.

Вера открыла дверь. Они попали в небольшую прихожую, которая еще выполняла роль кухни. В ней находилась печь, на которой стояли чугунки и кастрюли, и стол с несколькими табуретами. С другой стороны, от дверей, к стене была прибита массивная вешалка. Вера бросила под вешалку сумку, на крючок повесила полушубок. Анастасия Петровна и Николай последовали ее примеру. В прихожую-кухню выходили две двери из комнат. Вера открыла обе и сказала:

- Выбирайте.

Анастасия Петровна, заглянула в обе комнаты. Вошла в ту, которая показалась ей попросторней. Вера, взяла сумку из-под вешалки и прошла в другую. Николай стоял между двух комнат и не знал, в какую войти. Обе женщины, вышли на порог своих комнат и с любопытством стали наблюдать за Николаем. Никто не хотел подталкивать его к решению. Наконец, Вера не выдержала и рассмеялась. Она ушла и закрыла за собой дверь. Анастасия Петровна облегченно вздохнула. «Верка, конечно много для нас сделала, - думала Анастасия Петровна, - но это все-таки не та женщина, которая будет женой моего сына».

- Что ты стоишь, как истукан, - сказала она сыну, - заходи. Выбирай, на какой кровати спать будешь.

- Мне все равно, - ответил Николка.

- Раз все равно, то я на эту лягу. На ней матрац помягче.

Вера, закрыв свою дверь, села на широкую кровать, на которой она все-таки надеялась спать с Николкой и задумалась. Ничего у нее не получалось с Николаем. Анастасия Петровна, как строгий страж, оберегала Николку от нее, как от чумы. «Что я им плохого сделала, что они меня так не любят? – задавала себе, мучавший ее постоянно, вопрос, Вера. – Я готова все для него сделать, отдать все, что имею, а он будто не видит ничего и ничего не понимает». Он никогда не вспоминал, как они любили друг друга. Как рыдали на плече друг у друга, когда расставались. Вера тогда была почти в истерике. Она знала, что у нее будет ребенок от Николая. Она так и не смогла ему рассказать. Побоялась его реакции. Он так и уехал, ничего не зная. Теперь, благодаря матери он знал, что у Веры ребенок от бандюги Лешего. Николка не осудил ее, но и не разу не спросил, как и почему это случилось. Сама она, давно решила, что расскажет ему о сыне, только в том случае, если они будут вместе. «Но, кажется, - подумала она, - мне этого никогда не дождаться».

В дверь постучали.

- Но как устроилась? – спросила, входя, Анастасия Петровна. За ее спиной стоял Николай. – Мы уже кровати поделили. А у тебя какая хорошая кровать. «Никак с Николкой спать собиралась, - усмехнулась про себя Анастасия, - нет уж, пока я жива, не видать тебе моего сына, как своих ушей, -подумала она, - не для такой девки я его растила».

- Кровать хорошая, - засмеялась Вера с горечью, - Теперь суженого найти надо. Какой мужик на такой постели спать откажется. Думаю, не долго я мерзнуть в ней буду. А, как думаешь, Николай?

- А что ему думать, - вступилась за сына Анастасия, - он тебе не указ. У тебя своя голова на плечах. Приведешь, так приведешь. При чем здесь Николка?

Но Веру уже понесло.

- А если твой Николка, вдруг на этой постели поспать захочет? Что делать будешь? – спросила она и посмотрела на Николая, своим дерзким взглядом.

- Ты на Николку не рассчитывай, - зло заговорила Анастасия, - не пара вы с ним.

- Чем же не пара. Оба из деревни. Оба в бегах. Оба без работы, без денег, без дома. Мне, кажется, пара. Более равного брака и не бывает, - Вера злила Анастасию Петровну и ей это нравилось.

- Что ты молчишь? – вдруг Анастасия накинулась на сына, - скажи ей, нужна тебе она, после атамана, да еще с ребенком?

- Перестань, мать. Ты что не видишь, что Вера смеется, - сказал Николка и взглянул на Веру, ища поддержки.

Но Вера не поддержала его.

- Не шучу я. Я всегда тебя любила. И сын это не атамана, а твой. А с Лешим жила…. Так он у меня не спрашивал моего согласия. Кто бы смог ему перечить? Разве была у меня от кого-нибудь поддержка. Родителей не было. Ты уехал.

- Я бы на твоем месте, - перебила Веру Анастасия, - в прорубь бросилась, а с атаманом бы не стала якшаться.

- Много вас, желающих жизнью моей распорядиться. А сына моего ты бы стала кормить? Ты лучше всех знаешь, что Тимошка внук тебе, а всем говоришь, что от атамана. Конфетки ему ни разу не дала. Все боялась, что Николка узнает, да женится на мне. Вот и бегала всех убеждала. А мне теперь все равно, как он поступит. Теперь он все знает. И ты не сможешь ему нашептывать, про Леших и пеших.

Николка стоял ошарашенный, этой руганью, которую он не в силах был остановить и тем откровением, которое выплеснула Вера.

- Все равно не дам сыну на тебе жениться, - крикнула Анастасия Петровна, - только через мой труп, - она выбежала и хлопнула дверью.

Николка, молча, потоптавшись на месте, вышел следом за матерью.

Вера, упав на кровать, разрыдалась.

Анастасия Петровна тоже плакала. Николай гладил мать по спине и ничего не говорил. Когда она успокоилась, он спросил:

- Скажи, мам, что из сказанного Верой было правдой, а что нет?

Мать, вытирая глаза, сказала:

- Все сынок. Все правда – и что Тимошка твой, и что я про то знала, и что от Лешего не одна девка уйти не могла. Все правда, сынок. Но это не дает ей права липнуть к тебе. Я вижу, как она перед тобой вертится. Не о такой я невестке мечтала.

- Мама, о чем ты говоришь? У меня сын! Ему должно быть пять лет.

- Пять, пять. Чему ты радуешься?

- Мам, а какой он? На меня похож? – спрашивал Николай, едва сдерживая улыбку в угоду матери.

- Похож. Ты такой же в детстве был. Ты, когда устроишься, можешь помогать ему. «Но жениться на Верке я тебе не дам», —сказала она, как отрезала. – Ты смотри, как к ней мужики липнут. А она их не гонит, а улыбается. Кокетничает с ними. Вот следователь нам помог. Думаешь, за просто так? Даром? Даром сынок и чирьи не садятся. Пообещала ему что-то, как пить дать. Женишься на ней и будешь всю жизнь мучаться.

- Да мама, ты права. Только пока Вера мучалась. Знаю я, что такое в нашей деревне, ребенка без мужа родить. Ей, поди, и из дома выйти нельзя было?

- Ну что ж сидела, пока к ней в гости Леший не заглянул. Потом уж все разговоры прекратились. Все поняли, что это ребенок Лешего и уже никто ни гу-гу.

- Сколько же она натерпелась? – сказал Николка, - и нет ни одного человека, кто бы пожалел ее.

- Ты пожалеть, смотрю, хочешь? Не смей. Потом не отвяжешься. Я в молодости вас кое-как разогнала.

- Это правда, хорошо постаралась. Только кому от твоей заботы лучше стало? Или, может быть, ты стала счастливее? Мама, мама, что ж вы за меня все решаете? – я ведь уже не мальчик. Николай поднялся, - пойду, поговорю с Верой.

- Не пущу, - крикнула Анастасия и встала у дверей.

- Слушай мать, я не собираюсь сейчас к ней свататься. Надо поговорить, как жить дальше. Надо же что-то делать. Пойдем вместе обсудим.

- Про это, - сказала Анастасия, - про это, конечно, надо поговорить.

Они постучали к Вере. Вера, уже успокоившись, как будто ничего не случилось, встретила их на пороге и пригласила.

- Проходите. Хорошо, что зашли. Надо нам всем по городу походить работу поискать.

- Может по чужим документам. Я взял с собой у Никиты, на каких-то Гороховых. Мать и сын с женой. Все как у нас. И по возрасту не очень расходимся. «У меня никаких документов не осталось», —сказал Николай.

Вера подумала и отказалась.

- Тебе Николка, придется жить по чужим документам, а нам с Анастасией не зачем. У нас свои документы. Следователь нам сказал, что в городе нам бояться будет нечего. Так что ты будь Гороховым, а мы как есть останемся.

- Да, Николай она права, вступила мать в разговор. Зачем нам менять свои имена. Я баба глупая, еще запутаюсь.

- На том и порешим. Встретимся к вечеру ближе. Чтобы не заблудиться по темноте.

На улице также светило солнце и казалось, что в такой день все должно получиться. Расстались они на перекрестке дорог и, не сговариваясь, пошли в разные стороны.

Анастасия Петровна недалеко отошла от дома, когда ее заинтересовал длинный деревянный дом, из которого выходили дети. Она вошла внутрь и встретила на пороге пожилого мужчину.

- Здравствуйте, - сказала она, смущаясь, — это школа?

- Школа. А что вы хотели? – спросил тот.

- Я работу ищу. Из деревни я.

Мужчина осмотрел Анастасию Петровну с ног до головы и спросил:

- А что делать умеешь?

- Из деревни я, - еще раз повторила женщина, - я все умею.

- Учить умеешь? – спросил недоверчиво мужчина.

- Нет, - еще больше потерялась Анастасия Петровна, - я помыть, убрать.

- А…, - протянул человек, — это можно. Туда пройди, спроси у учительницы.

К удивлению, Анастасии Петровны, ее приняли очень легко и попросили завтра с утра быть на работе. Давать звонки и мыть полы. Ей полагался паек и небольшие деньги. Домой она не могла идти тихо, она почти бежала. Наконец она избавится от ненавистной зависимости, от Верки. Она сможет теперь прокормить и себя и сына, если он не сможет найти работу. Дома еще никого не было. Слоняясь из угла в угол, Анастасия Петровна, строила радужные планы. Ей согревала душу одна мысль, что она в городе и у нее есть работа.

Меньше всего в этот день повезло Вере. Пройдя немного в своем направлении, она почувствовала, что ее кто-то догоняет. Она оглянулась и увидела морду лошади. От неожиданности Вера отпрыгнула с дороги, ноги ее поскользнулись, и она упала. Сверху раздался громкий смех. Вера, еще лежа на снегу, подняла глаза – с лошади спрыгивал мужчина. Когда он подошел к ней, она увидела красивую улыбку, смеющиеся глаза и черный чуб, выбивающийся из-под шапки. Он весь был такой большой и красивый, хотя Вера и отметила, что он лет на десять старше ее.

- Вам помочь, - спросил он, смеясь, и поднимая девушку, не дожидаясь ее ответа. Помог отряхнуться.

- Вы всех так пугаете? – спросила Вера сердито.

- Нет, - ответил мужчина, - только хорошеньких.

- Как можно разглядеть за такими одежками хорошенькая или нет, - сказала она и улыбнулась. Все-таки приятно, когда тебя называют хорошенькой.

Мужчина взял лошадь за поводок и пошел рядом с Верой.

- Можно я вас провожу? – спросил он.

- Нет не надо. У меня дела.

- Я не смогу вам помочь?

Вера задумалась, а потом решилась.

- Я из деревни. Работу ищу. Пока все неудачно.

- А какую вы ищите работу?

- Мне любую. Хоть полы мыть, - сказала Вера.

- А вы грамоту знаете? Писать умеете? – заинтересовался мужчина.

- Умею.

- А на машинке писать умеете?

- Что это? – спросила Вера.

- Понятно. Не умеете. Хотя у нас никто не умеет, - сказал мужчина, - А хотите попробовать?

- Что попробовать?

- Пописать на машинке? Пойдемте со мной?

- Куда? – Вера начинала волноваться.

- Не бойтесь, в милицию. Я покажу вам машинку, и если вы сможете на ней работать, то могли бы у нас устроиться.

« Не бойтесь я из милиции, - передразнила про себя Вера мужчину, - успокоил. Только милиции мне и не хватало до полного счастья». А потом она вдруг подумала, что может как раз это и есть решение всех ее проблем. Она сможет быть в курсе всех событий, которые меняются сейчас со скоростью ветра. Вера взглянула на мужчину, будто еще раз проверяя свое решение, и встретилась с ним взглядом. Что-то оборвалось в сердце и перехватило дыхание, и мужчина быстро отвел свой взгляд и прерывисто вздохнул. Потом, довольно продолжительное время, они шли молча.

- Входите. Как вас зовут? Мы ведь даже не познакомились, - сказал мужчина, пропуская Веру в здание.

- Вера Полигаева. А свое имя скажете? – спросила она.

- Конечно, скажу. Я, Митрухин Иван Дмитриевич.

- Тогда я Матвеевна, - сказала Вера.

- Но вам меня можно звать Иваном, - сказал он.

Вера засмеялась.

- Тогда вам меня можно звать просто Вера, - сказала она.

- Вот и познакомились. Подождите меня здесь. Я зайду к начальнику, попрошу у него машинку пишущую.

Вера осталась одна и стала оглядываться. Длинный коридор и много дверей по обе стороны. Мужчины и женщины, в форме и в простой одежде, входили и выходили, из этих дверей, почти не обращая на Веру внимания. Они были такие сосредоточенные и занятые, что Вера позавидовала им. Как ей хотелось вот так же, с озабоченным видом, выйти из своего кабинета, и никого не замечая пройти по коридору. Как недосягаема и недоступна для нее эта работа. Она повернулась и пошла к выходу.

Когда Митрухин, уговоривший начальника, взять женщину на работу машинисткой, вышел из кабинета, с тяжелой машинкой на руках, ее не было.

Поставив машинку в общий кабинет, он выскочил на улицу. Увидел, как женщина повернула за угол. Он вдруг с ужасом осознал, что вот сейчас он может навсегда потерять ее. Он не зная почему, но твердо знал, что не должен этого сделать. Он побежал. Ноги скользили по накатанному снегу и разъезжались в разные стороны, но это мужчину не останавливало. Он догнал ее, схватил за рукав и долго не мог отдышаться.

- Не уходите, Вера, у вас будет хорошая работа. Начальник согласен. Вы должны приступить к работе прямо сейчас.

- Как, меня берут на работу? – Вера была счастлива и не могла стереть улыбки со своего лица. Она только, что мечтала об этом и была уверенна, что там работают люди особенные, к которым она не имеет ни малейшего отношения.

- Берут, Вера, берут, - мужчина взял ее за руки и смотрел улыбаясь. Ему было удивительно, как она радуется и не может этого скрыть.

- Спасибо Ваня, - наконец, сказала Вера, - пойдем.

Вера долго осматривала машинку. Потом села вставила лист и нажала на первую попавшуюся кнопку. На бумаге отпечаталась буква «и», тогда она осторожно добила «ван», и посмотрела на Ивана. Тогда он, перегнувшись через нее, одним пальцем выбил «Вера». Они опять рассмеялись.

Потом Иван сказал:

- Учись Вера. Рабочий день до шести. Я пойду, мое дежурство еще не кончилось. К концу дня я постараюсь успеть.

Вера осталась одна. Из кабинета вышел начальник. Не глядя на Веру, положил лист исписанной бумаги, сказал:

- Завтра два экземпляра.

Вера начала печатать, подолгу разыскивая буквы, только к концу дня она стала угадывать, куда ставить палец. Ей пришлось задержаться, чтобы напечатать второй экземпляр. Митрухин так и не вернулся. Она вышла на улицу. Темень. Дама сливались в одну черную массу. Вера пошла наугад. Где-то недалеко она должна была спуститься вниз. И она почувствовала этот поворот. Больше всего она боялась встретиться с лихими людьми, выходящими ночью на промысел. Но то ли Вере повезло, то ли время было, хоть и темное, но еще раннее, дошла она до дома без приключений. В прихожей, за кухонным столом сидели Николка с матерью. Они ждали Веру.

Николка, под именем Горохова Лаврентия, устроился развозить продукты по магазинам. И теперь у всех настроение было отличное. Вера подсела к столу и рассказала о своей будущей работе. Правда она и словом не обмолвилась, как нашла эту работу. Уснули рано, чтобы не проспать. Вера, лежа в постели, вдруг поняла, что ей уже не хочется быть женой Николки. Перед глазами стоял высокий красавец со смеющимися глазами. Она думала о нем, и сердце ее сжималось от давно забытого чувства. Анастасия Петровна, потерявшая страх за будущее, твердо пришла к решению, что Вере пора поменять квартиру, вместе им не жить. Она, не задумывалась, почему на воле, на чьи деньги снята квартира, кто все это время помогал ей и ее сыну. Есть такие натуры, которые воспринимают вокруг себя людей через призму личной выгоды. И когда эта выгода исчезает, в их сердцах не остается ни жалости от расставания, ни чувства благодарности. Добрейшие и милейшие люди – когда вы им нужны, и безразличные, и подлые – когда нужда в вас отпадает. Но поверьте, когда у таких людей нужда в вас снова появится, они не постесняются приползти к вам на коленях и со слезами, а когда вновь отпадет плюнуть вам вслед. Анастасия Петровна, в силу ограниченности своего ума, не рассуждала о благодарности. Она думала, что если Вера съедет, ей с сыном будет лучше вдвоем. А там может, и невеста найдется, городская, конечно же, и молоденькая.

Несколько дней, Вера не видела своего покровителя. Спрашивать стеснялась. В управлении ходили разговоры о ее красоте, и все чаще и чаще вокруг стола вертелись сослуживцы. Начальник, наконец, тоже разглядел, какая у него секретарь и больше не кидал ей бумаг на стол, а обращался со словами:

- Пожалуйста, напечатайте к такому-то, - И подолгу задерживал на ней свой взгляд.

Вера видела знаки внимания, это ей льстило, но она ждала, того черного и веселого Ивана Митрухина.

Дома все чаще и чаще, происходили скандалы. Анастасия Петровна решила извести Веру своими замечаниями. Сказать впрямую, чтобы Вера съехала, она не могла, потому что та сама могла послать Анастасию Петровну на новую квартиру. Эту нашла все-таки Вера и расплатилась за нее своими деньгами. Оставалось создать в доме такую обстановку, чтобы самому захотелось сбежать. При Николке в доме была тишина, но стоило ему куда-нибудь выйти, и тут же у Анастасии Петровны появлялся повод для скандала. Не так стояли сковородки, не так висело белье. То Вера хлопнула дверью, то не обмела, как следует валенки. Вера почти не вступала в споры и только отшучивалась, чем еще больше злила Анастасию. Кроме того, мать заметила, что Николка ищет любой предлог, чтобы зайти к Вере и сидит там до тех пор, пока она не позовет его.

В выходной день Николка принес бутылку самогонки.

- Я думаю, - сказал он, - мы можем отметить начало нашей жизни в городе. Слава богу, все устроилось.

Анастасия Петровна поджала губы. Ей не хотелось пить с Веркой. Она почти дожала ее. Вера, как-то сказала, что, если Анастасия не прекратит к ней цепляться, она переедет. Потом она подумала, что скандал, после выпитого, будет еще лучше, и она засуетилась.

- Давайте к столу. Что мы, правда, как чужие жить стали.

Вера недоверчиво поглядела на Анастасию. Но та была сама любезность. Сели за стол. Выпили по рюмке, потом, по другой. Языки помаленьку развязались и все наперебой стали рассказывать друг другу, что у кого на работе. Анастасия Петровна развеселилась и забыла, зачем пить начала. Она, смеясь, рассказывала, как сторож делает ей любезности. Как он приносит ей воду для помывки полов, а потом все чай приглашает пить.

- А я пью, пью чай-то, - смеется Анастасия, - а сама думаю, когда ж ты, старый пень, мне что-нибудь толковое скажешь? А он молчит. Ходит, смотрит, носит воду, но молчит. Но я его заставлю заговорить. Вот еще ведерко чаю выпью и заставлю.

- Может, мать замуж выйдешь, - сказал, смеясь Николка.

- А почему нет, - подхватила Вера, - Она еще вон, в соку.

Мать вдруг перестала смеяться и сказала:

- Сначала тебя женю. А ты Верка, глазки Кольки не строй. С тобой жить он не будет.

- Больно нужно, - обиделась Вера, - мне твоего сына и даром не надо.

Тут уже обиделся Николка.

- Это почему еще?

- А потому, что всю жизнь ты за мамкину юбку хватаешься, своего слова не имеешь. Не нужен ты мне ни как муж, ни как отец Тимошке, сыну моему. Вот она тебе жену подыщет, - указала Вера пальцем на Анастасию Петровну.

- А ты на меня пальцем не тычь, - закричала Анастасия. У него свои дети будут. А тот еще неизвестно чей.

- Это тебе-то не известно, - сказала Вера, - Да пошли вы, всю жизнь мне испоганили, и все никак не уйметесь. Пошла я, спать. На работу завтра. Спасибо за хлеб соль. – Она картинно поклонилась и ушла в свою комнату. За столом воцарилась тишина.

- Зря ты мама, Веру обижаешь.

- Я же за тебя сынок болею. Но какая она жена тебе? На нее все мужики пялятся. Женишься – изведешься.

- Это мое дело. Мы и так уже женаты, и сын у нас есть. Пойду я к ней. Я теперь в ее комнате жить буду. И ни слова! – он стукнул по столу кулаком, и мать как-то сразу притихла и молча ушла к себе.

Николка, не постучась, вошел в комнату Веры. Света не было. Он на ощупь добрался до кровати, присел на краешек. Вера поморщилась, но Николка в темноте не заметил.

- Я решил жить с тобой, Вера. Ты довольна?

Вера едва сдержалась.

- А меня что не спрашиваешь? – сказала она.

- А что спрашивать. Я знаю, ты давно за меня замуж хотела.

- Вот именно, давно. Так давно, что и забыла, когда.

- Так ты что не хочешь за меня замуж идти?

- Не хочу. Поищи помоложе, и по краше. Да чтоб маме твоей понравилась.

Николка не ожидал, что ему откажут, и даже растерялся. Он был просто уверен, что Вера спит и видит его своим мужем, иначе чего ей было столько с ним возиться. Он встал, потоптался на месте и вышел. А Верка рассмеялась. Ей вдруг стало так весело. Она затолкала голову под подушку, чтобы не обидеть Николая своим смехом. Как у нее легко стало на сердце, когда она выкинула оттуда угасшую любовь. «Долго же ты мучила меня, моя любовь, - думала Вера, - а надо-то было всего – то пожить немного рядом».

- Что вернулся, - спросила Анастасия Петровна Николая, когда он вошел в комнату. – За вещами?

Николка молчал.

- Что молчишь-то? Язык проглотил?

- Отказала мне Вера.

- Что? – не поняла мать.

- Вера не хочет со мной жить. Говорит, что не любит больше.

- Что? Она тебя не любит? Врет все! Цену набивает. А ты верь, верь этой змеюке. Посмотри на нее. Ты ей не пара. Спасибо бы сказала, что ты ее взять решил. Ничего, сынок, еще прибежит. Ишь, сын ей мой не пара, - Анастасия Петровна разошлась не на шутку. Она совсем забыла, что должна радоваться такому обороту, но ее вдруг взяла обида за сына.

Вера лежала в постели и слушала, через тонкую стенку, как возмущалась Анастасия Петровна. «Что надо людям, - думала она, - Любила – не нравилась, разлюбила опять плохо». Вера залезло под одеяло и стала думать о Иване.

Рано утром, к Вере зашла Анастасия.

- Проснулась? Скажи, чем сын мой тебе не хорош? – спросила она с порога.

- Настя, ты же сама этого хотела. Извела меня. Сколько раз говорила, что не дашь сыну на мне жениться. Чего ты от меня теперь хочешь?

- А теперь хочу, чтоб женился.

- С какого перепугу?

- Он теперь со мной не разговаривает. Говорит, я во всем виновата. Говорит, что любит тебя. Я против сына не пойду. Я согласна, выходи за него.

- Она согласна, - усмехнулась Вера, - ты, что ли замуж собралась? Я лично не согласна и замуж за твоего Колю выходить не собираюсь. Оставь его себе, а меня больше не трогайте.

- Тогда съезжай с квартиры, - выкрикнула Анастасия, - я не дам тебе его мучить.

- Может быть, ты нашла эту квартиру? – возмутилась Вера такой наглости, потом вдруг успокоилась и сказала:

-А, черт с вами. Живите. Я сегодня же уеду.

Анастасии еще хотелось ругаться, она чувствовала, что проиграла, но на ее слова уже никто не отвечал. Вера не пришла домой ни в этот день, ни через день, ни через неделю. Николка заскучал, и дома почти не разговаривал. Анастасия Петровна во всем винила Веру. Сын не спорил.

Через месяц, Николка объявил матери, что уезжает на другую квартиру. Адрес сказать он отказался. Ему показалось, что за ним стали следить. Если придут на квартиру, мать обязательно забудет, что его теперь зовут Лаврентием и что он ей никто. Как мог, объяснил матери, чтоб не обидеть и исчез.

Анастасия Петровна опять осталась одна. Она даже подумала, что хорошо бы разыскать Веру, но побоялась, что та ее прогонит. Теперь она по долгу терла полы в школе, чтобы как можно позже возвращаться домой. Иногда оставалась дежурить вместе со сторожем. Они по всей ночи играли в карты. Под утро, сдвинув столы, Анастасия Петровна, засыпала часа на два. Однажды, зайдя в магазин, она увидела своего Николку. Обрадованная, бросилась расспрашивать его. Конечно же, она забыла, как его теперь зовут, и звала его Николкой. Сын улыбался и больше слушал, чем говорил, и все пытался быстрее уйти от нее. Наконец он сказал:

- Мама меня ждет работа. Я зайду к тебе в воскресенье.

Анастасия Петровна выпустила руку сына. До воскресенья она могла подождать. Николка быстро завернул за угол и исчез. Женщина еще какое-то время стояла в растерянности. Ее окликнули. Она обернулась, ища знакомое лицо, но никого не увидела.

- Это я к вам обратился, - перед ней стоял молодой мужчина и улыбался. Его улыбка была очень располагающей.

- Вы что-то хотели спросить? – сказала она.

- Нет, нет. Я просто сказал, какой у вас красивый сын.

- Да Николка всегда был красавцем, - с гордостью сказала мать.

- Я тоже считаю, что таким сыном можно гордиться, - сказал он и откланялся.

Анастасия Петровна, счастливая от встречи с сыном, шла, не замечая дороги. Дома, она начала готовиться к воскресенью, хотя до него еще было два дня. Она выскребла полы, столы. Перебрала продукты. Наметила, что приготовит к Коленькиному приходу. На следующий день, быстро помыла полы и побежала домой ставить тесто. Сторож был удивлен. Она не присела с ним даже чаю попить.

Все воскресенье Анастасия Петровна выглядывала в окно, ожидая сына. Николка не пришел. Не пришел он и в следующее воскресенье. И тогда у Анастасии Петровны заболело сердце, так заболело, что она не могла найти себе места. Материнское сердце точно знало, что ее сын в беде. Но она не знала, куда бежать и где искать его. И тогда она бросилась разыскивать Веру.

Анастасия Петровна выгнав Веру из ее же жилья, когда почувствовала, что может жить без ее помощи, теперь опять в ней нуждалась, и лихорадочно разыскивала ее. Если кто-то подумает, что Анастасия Петровна раскаивается, в том, что когда-то обидела Веру, то он глубоко ошибается. Анастасия Петровна даже не вспомнила, как она обижала женщину. Она разыскивала Веру, чтобы еще раз переложить на нее заботу о сыне. Таким людям, как Анастасия Петровна, должны все и больше всего близкие, при этом сами они себя должниками никогда не чувствуют. Но что делать с такими людьми? Они есть. Стыдить и воспитывать их бесполезно. Если от них нельзя избавиться, то их надо принимать, такими – какие они есть, и не носить обиды. Потому как вы, все равно, не дождетесь от них благодарности.

Вера давно поняла суть характера Анастасии Петровны, но, когда та в один из дней, прибежала к ней с новой бедой, Вера бросилась на помощь.

Она разыскала его работу. Но там ей сказали, что он просто не вышел в один из дней. И о нем ничего не известно, кроме дома, где он жил, и то приблизительно. Но и дома его не было.

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить