Глава 33
- Ну что, после баньки, как подобает? – говорит Никита, и ставит на стол бутылку. – По маленькой и отдыхать.
Еремке не хочется пить, но он не хочет обидеть хозяев. Все трое садятся за стол. Разгоряченные, расслабленные баней.
- За тебя, Еремка, - говорит Никита.
- Да, за тебя, - подхватывает Федор, - что живой остался в двадцатом, и что нас уберег от смерти лютой сегодня. У меня до сих пор коленки дрожат, как вспомню.
- Все господом предписано, - завершает тост Никита, и выпивает одним глотком самогон. Отправляет в рот щепотку капусты, и привычно крякнув, начинает смеяться. – Вот, что интересно, в магазинах водки нет, а все пьют. Что-то новые власти недокумековывают. Это ж, какие деньжищи собрать можно. Я вот сам подумываю, не заняться ли мне этим.
- Займись, Займись, коль спокойно жить надоело. Вот старая Матрена, решила так разбогатеть. Выгнала и продает понемногу. А к ней мужик приходит. Трясется весь с похмелья. «Продай, - говорит, - бабушка, помираю».
- Ну и что? – заинтересовался Никита.
- Что! Продала. Вчера только из кутузки выпустили. Он этот. Как его? А! По борьбе с самогоном оказался.
- Вот зараза. Больным прикинулся. Кто ж не дал бы, если человек от похмелья помирает. Это не по-человечески.
- Все говорят не по-человечески. Грозятся. Говорят, вот придет время, будет вправду с похмелья помирать, никто не даст.
- Да у него, если пошукать, дак, и у самого самогонка дома. Пусть не брешут, что они не гонят. Всю жизнь все гнали, а теперь не гонют. Враки.
- А как ты думаешь Еремка, может русский человек без водки прожить?
- Думаю, нет. Во всем мире пьют. Правда, не так много, как русские.
- А откуда тебе знать, как пьют в другом мире? – насторожился Никита.
- В книгах много, о чем написано. Я читаю. Сравниваю.
- И тоже пьют? – с восторгом задает вопрос Федор.
- Да пьют же, конечно.
- Вот Никита, везде пьют, так что наливай еще по одной.
- А че раздухарился-то, Еремка же говорит, что там пьют мало. А ты наливай, наливай.
- Слухай, дядька. Я так, кумекаю, не в чем нас не должны побеждать буржуи. И я не позволю, чтобы меня какой-нибудь там капиталист перепил. Наливай.
- Мне бы поговорить с вами, - сказал Еремка, не надеясь, что мужики перестанут пить.
- Поговорить? – спросил Никита, - а разговор-то сурьезный, аль так, можно и под рюмку.
- Серьезный, Никита Антонович.
- Федька, поставь стакан, сказано. Послушаем сначала. Говори Еремка, что хочешь, все сделаем, все поможем. Не стесняйся. Что скажешь – все здесь и умрет.
- Жена у меня, где-то в этих местах.
- Так-так, - превращаясь, весь во внимание, - говорит Никита. – Где ж она?
- В лагере.
- Что? – не сразу дошло до Федьки.
- В лагере, как их называют – в шарашке.
- Так ты повидаться хочешь, - спрашивает неуверенно Никита.
- Как получится.
- А получится, мил человек, так – тебя сгребут, да в другую шарашку и посадят.
- В других лагерях получалось. Находились добрые люди, говорили, что там ее нет.
- Може врали.
- Может и врали. Только я уже много мест проехал. Не могу я дальше двигаться, пока не узнаю здесь все. Слышал я, что рядом где-то лагерь. Мне бы добраться до него.
- Дак, здесь много лагерей. Между Тайгой и Томском один вроде, где-то посередке, люди бают. А за Томском и не сосчитаешь. Федька, перестань меня теребить, - оглянулся Никита на племянника. Но у Федьки были такие глаза, что тот решил спросить, - чего ты меня трясешь?
- Дак, Верка ж наша в управе, в Томске работает. Она все лагеря знать должна.
- И то верно. С тобой-то она говорить не станет, - повернулся он к Еремке, - а мне скажет. Сын у нее наш, от Лешего. Привозит его иногда погостить. Малец разумный, весь в нашу породу.
- Как же мне с ней увидеться?
- А я смотрю, ты уж и ждать не можешь?
- Не могу, Никита Антонович. Она ж не одна, с ребеночком.
- Час от часу не легче. Федька, посмотришь за хозяйством?
- А может, я поеду?
- Я сам. Здесь мудрость нужна.
- Как решишь, - сказал Федька, и добавил, - а молодуха придет, не обессудь, - он загоготал во все горло и тут же получил крепкий подзатыльник.
- Скажешь ей, как договорились. В лес ушел на неделю.
- Скажу. Лошадь запрягать?
- Запрягай. Осень ноне ох хороша. Сентябрь начался, а две недели ни одного дождя. Не помню, когда такое было. Иногда, бывало к такому дню, уж и листьев на деревьях нет. А нонче смотри. Даже не все еще пожелтели. Благодать. Но не седня завтра, дожди начнутся, так что нам действительно тянуть нельзя. Поедем, сейчас прям. В дороге поспим по очереди.